Знаю, что для многих моих знакомых ничего и не должно было произойти: кто-то красится редко, кто-то вообще этого не делает. Но моя утренняя рутина двадцать лет подряд включала макияж в обязательном порядке, даже если это подъём в четыре утра в аэропорт.
Может возникнуть вопрос: зачем? Что, кто-то заставлял? Понятно, что никто конкретный, конечно, не заставлял, всё это делается совсем не так. У меня светлые волосы, брови и ресницы; с помощью косметики я довольно сильно меняюсь. На работу я, конечно, красилась. Постепенно как-то так получилось, что собственное ненакрашенное лицо я стала воспринимать как что-то не вполне приличное, как выход на улицу в белье. Добавили родственники, знакомые, их псевдоучастливые комментарии: «Ты что, заболела? А, не накрасилась!»
Или однажды одноклассник, наведя на меня мутные от веществ глаза, сказал с немотивированной и необъяснимой злобой: «Какая же ты без косметики страшная!»
Или, скажем, реплика Нонны Гришаевой в каталоге «Эйвон» 2010 года: «Иногда блондинки бывают словно «без глаз», если их не накрасили». Какие стыдливые кавычки, обратите внимание; какое фиговым листочком «иногда». Мы же типа не всерьёз говорим, что вы без глаз. И это не страница в соцсети, это не случайно брошенная фраза, которую оставили жадные до срачей журналисты, нет, это слова из коммерческого каталога. Эти слова должны, по идее, продавать! Я помню охватившее меня тогда тяжелое, муторное чувство — оно накрывает меня до сих пор от хамства, неважно, в чей адрес. Я тогда понимала, что происходит какая-то хуйня, что так нельзя с людьми — особенно с людьми, которым вы что-то продаёте и которым типа хотите добра. Но как можно от этого защититься — и что вообще можно защититься — я не понимала.
Тогда я расценила реплику Гришаевой как 100% бестактность без не то что задней мысли — без мысли вообще. Как бескорыстное сучье желание укусить, причем безнаказанно. Но это наивный взгляд, конечно. Здесь нет собственных слов. Перед нами реклама, прямой денежный расчёт; случайных элементов здесь вообще нет. Про безглазых блондинок — это продолжение рекламной стратегии шейминга и запугивания: не хочешь быть как без глаз — купи тушь. Сейчас в цивилизованном мире подборки «политнекорректной» рекламы выглядят как веселая дичь и пополняют контент развлекательных сайтов, а у нас подобное до сих пор возможно всерьёз или с уродливым, людоедским подобием юмора (почитать примеры можно, например, в телеграм-канале «Дочь разбойника» — из рекламных описывается, в частности, случай с «Бургер Кингом» и Дианой Шурыгиной).
Но всё меняется, и реклама, повинуясь не столько этике, сколько требованиям рынка — меняется тоже. Сейчас я уже с трудом представляю себе рекламу туши через страх и стыд; всякие антицеллюлитные гели — наверное, да, а вот тушь уже вряд ли. Изменился и сам макияж. В нём стало непривычно много театра и игры, и театр вышел на улицы. Стало, как и в моде, можно всё — только, в отличие от моды, здесь никто не заскучал и не устал. Я подписана на нескольких визажистов, а чтобы не смотреть всех подряд — есть отличный телеграм-канал Маши Ворслав, который я читаю как дайджест прекрасной дичи из мира красоты. Чего там только нет: и золотые веки, и помада на всё лицо, и полбанки глиттера. Граница между макияжем и гримом уже почти не просматривается, появляются и исчезают микротренды (помните прошлогодний макияж ушей?), жизнь кипит.
В этой истории на меня здорово повлияла съёмка фильма для Ксении Серой и общение с Катей Туркиной. Макияж для фильма делала Юлия Пантюхина; это был нюд с голубыми бровями, без всякий туши и подводки. Я поговорила с Катей всего-то минут пять чистого времени, не считая съёмки. Когда они с Ксенией обсуждали мой макияж, она обронила что-то типа «Да, лицо должно быть чистым». После съёмки я поехала на си-пи-эм, как была, с голубыми бровями, и чувствовала себя в этом виде абсолютно естественно.
Через некоторое время, не очень понимая, зачем — просто так — я решила отказаться от макияжа на неделю и посмотреть, что будет.
Что же произошло, когда я перестала краситься каждый день?
Во-первых, заметна экономия времени. Отказ случился не от макияжа вообще, а от части ежеутренней рутины. Теперь я крашусь примерно через день или реже, и через день экономлю минут по 15. Кроме того, разнообразие в утреннем сценарии, как любой выход из привычной колеи, бодрит и помогает думать.
Во-вторых, я разглядела своё ненакрашенное лицо и приняла его. Оказывается, до сих пор я себя особо не видела. Лицо без макияжа было либо утренним, заспанным, с покраснениями после умывания, либо вечерним и усталым. Оказалось приятно открыть у себя то, что так нравится у других: видимые светлые ресницы, выраженные скулы и общий светлый окрас, как если бы я была ночным насекомым или меня обсыпали мукой. Без макияжа я выгляжу моложе и острее, и это ещё один образ, который можно выбирать целенаправленно, усиливая стилизацией: укладка гелем, пиджак поплечистее — и для окружающих я уже совсем другой человек.
В-третьих, макияж я тоже стала больше ценить. Всякий праздник можно испортить, если справлять его каждый день. Зато когда что-то делаешь только время от времени, оно становится особенным. Ну и саму возможность краситься я стала расценивать по-другому. Макияж нужен не столько, чтобы выглядеть лучше, сколько чтобы выглядеть по-другому.
В четвертых, отказ от туши и подводки, моих прежде обязательных средств, помог по-другому оценить все остальные, и заново увидеть, из чего на самом деле строится впечатление от внешности. Например, насколько важно состояние кожи. Я поняла, что обращаю внимание и трачу силы не совсем на то. Как говорил один герой фильма «Затоичи», дело не в белилах, а в самом лице.
В-пятых — это было смешно — днём без макияжа светлее. Я только день на четвертый или на пятый отметила это и поняла, почему.
Ну и немного картинок. 🙂
Вот макияж, который делала Настя Харитонова для участия в конкурсе визажистов.
Вот мои впечатления от первого дня.
А это макияж Лены Игради. Мой любимый подход: легкий тон, немного румян, полбанки блесток. Модель прилегла на секундочку в глиттер.
Фото — Маша Доменеч, макияж — Лена Игради.
Фото обложки — Ольга Ленская.
robotesse 
