robotesse

Начну с признания: я умею гадать на картах таро. Причиной был острый интерес к ним как к символическому языку, а поводом — карты стилиста Анны Шарлай. Я почувствовала, что за этой крутой идеей — наглядно представить возможные варианты облика — есть что-то гораздо более старое и сильнее укорененное в культуре; посмотрела внутренним зрением, пошарила — и вынула колоду таро. После череда счастливых случайностей привела меня к моей наставнице Лене. Я выучила язык этих карт, и на этом вроде должна была удовлетворить интерес и остановиться. Но оказалось, что вне процесса гадания значения карт особо не раскрываются, это как учить язык и на нем не разговаривать. Я стала гадать друзьям и приятелям, а потом иногда узнавала, сбылось или нет. Очень оказалась крутая практика в плане познания мира: я поняла, как вообще работают прогнозы.

Гадание на таро может приносить пользу, но совсем не так, как принято думать. Прежде всего потому, что никакого предопределенного будущего нет (это я вам как гадалка говорю). Есть наработанное нами прошлое и настоящий момент, через который проходят нити причинно-следственных связей. Они тянутся в будущее, которое мы создаем каждым своим действием, и ограничены шагами, которые мы уже успели сделать: среди них могут быть неотменяемые. (За литературной иллюстрацией — к Борхесу в «Сад расходящихся тропок»).

***

Итак, что я прозреваю.

Начнут массово продавать дизайны, а не вещи. Возврат к модели выкроек на новом технологическом витке, но он не заменит массовое производство, а постепенно дополнит его. Массовое производство, в свою очередь, поневоле станет менее людоедским и расточительным — не под влиянием новой этики самой по себе, а под давлением закона.

Сделать вещь, хоть платье, хоть кроссовки, можно будет на месте или в специальном пункте 3D-печатания. Для текстиля нужна другая технология — нынешние 3D-принтеры не подходят. в идеале на месте и разложить старое обратно на элементы. Предпосылки: 3D-принтеры уже печатают подошвы кроссовок, украшения, медицинские протезы.

Над этим местом я думала неделю, сомневалась и не понимала, что меня в нем мучит — пока не поняла, что это просто полная хуйня. Не будут 3D-принтеры в обозримом будущем печатать одежду. Не будут по двум причинам, неумолимым, как законы физики: а) текстиль требует другой технологии, и ее пока нет; б) производство с живыми людьми тупо дешевле. И ближайшие годы это будет так, если только не явился невероятная новая технология. На земле полно мест, где человеческая жизнь и труд не стоят ничего или стоят копейки. Туда-то и приходит условная Зара — она в этом не хороша и не плоха, это просто законы денег, это как вода, которая стекает в углубление, а не течет вверх.

Это как с роботами и межпланетными перелетами. Фантасты думали, что к началу XXI века весь сервис будут делать роботы, а на выходные мы будем летать к родственникам на Венеру. Этого не происходит не потому, что невозможно (Маску сильно захотелось — и движуха в сторону Марса все-таки началась), а потому что дорого и нецелесообразно. Роботы применяются в основном в промышленности и на людей не похожи совершенно (потому что — а нафига). Да и космосом человечество в массе переболело: передумало лететь. Настоящие технологические прорывы случились там, куда мало кто смотрел или смотрели с усмешкой (вспомните рисунок 1930 с видеосвязью).

Однако движение в сторону продажи дизайнов и выкройки на новый лад я все же предвижу. Скорее всего, это будет один из вариантов, неочевидный, во многом для фана и самовыражения, но он будет.

А обычное производство обычной одежды будет становиться просто все менее людоедским, все более открытым, все более локальным. Много маленьких безопасных фабричек с современным оборудованием и нормальным рабочим днем.

Нового дизайна будет появляться больше, а не меньше. В том числе и потому, что с постепенным введением безусловного базового дохода у людей будет освобождаться все больше свободного времени, а его надо куда-то девать.

Дизайн может быть товаром сам по себе, и этот момент будет усиливаться. Аналогия: печатание на пишущей машинке и набор текста в гугль-доках. Сравните единственную бумажную версию документа (или до пяти под копирку), из которой ничего не вырубается топором, — и электронный документ, который можно расшеривать с разными уровнями доступа и редактировать когда угодно. Бумажные принтеры в итоге не исчезли, но их требуется меньше, чем в 90-е. То же, что с текстами, будет и с распространением дизайна для дизайнерских вещей, если сложится модель, при которой это будет выгодно модным брендам  и дизайнерам.

Слоу-фэшн — это хорошо, но не может быть единственным выходом. Не всем подходит аскеза, особенно навязанная, и модникам — меньше всего. Остановить производство новых вещей невозможно (к счастью), как невозможно остановить прогресс сразу на всей планете. Делать новые вещи и придумывать новое — нормально, и любые попытки как-то ограничить дизайнерскую мысль, запретить придумывать — все от ханжества и скудоумия. Просто не все дизайны будут, как это говорится в морфологии, выражены материально. Огромному количеству дизайна, и не только плохого, для воплощения достаточно концепции, эскиза, 3D-модели. С носимыми вещами это не работает, но если у вас хорошо развита вторичная переработка, а она никуда не денется — просто скоро станет очень-очень нужно — то производить новое становится не страшно и не грешно.

В связи с этим неизбежно увеличится участие потребителей в создании вещей. Кастомизация на новом уровне: изменение размера, материала, придание дополнительных свойств по единичному запросу — становятся возможны, если покупатель «печатает» свою вещь сам. Предвижу появление забавных вещей-мутантов в результате ошибок, случайных и намеренных, и соответствующие подборки в медиа.

Появятся новые бизнесы и профессии, связанные с изготовлением вещей на месте. Мне это представляется чем-то вроде сети соляриев или сгинувших пунктов проявки «Кодака», но не исключено, что будет какая-то другая схема, не требующая присутствия живого сотрудника, вроде автоматических прачечных или доставки «Боксберри».

Вместе с огромными товарными остатками постепенно уйдут и скидки в 70% и 80% — потому что уйдет бизнес-модель, при которой они были оправданы.

При всем при этом производители фаст-фэшн так просто не сдадутся. Да и покупатели от своих переполненных несытых шкафов просто так не откажутся, раз уже подсели. Это огромный бизнес, в которой включено слишком много компаний и людей. Варианты, что выгодополучатели фаст-фэшн будут делать, чтобы не утратить источник дохода, разнообразны: от лоббирования своих интересов в парламенте до прямых угроз разработчикам и бизнесменам в духе фильма 1951 года «Человек в белом костюме» (если вы работаете в моде, посмотрите обязательно: там и технологии, и их возможная угроза бизнесу, и типичное для культуры два неверие в победу сил будущего).

Кстати, аутлеты, эти последние пристанища непонятых и неудачных вещей, тоже поменяют модель. Торгующие товаром «специально для аутлетов» (таких довольно много) выйдут из полутени и окончательно внесут ясность в позиционирование. Сейчас это делают только особо честные бренды типа Levi’s, когда выделяют линию для аутлетов в отдельный под-бренд, Levi’s Outlet Factory.

Неизбежен новый этап в развитии технологий переработки. Здесь тоже предвижу много новых сервисов, продуктов и ниш для предпринимательства. Это станет очень важным. Будет поначалу требовать от граждан много внимания, усилий и времени, зато избавит от вины за еще одну футболку и очень скоро станет привычным. Раздельный сбор и переработка отходов будут такими же естественными, как сейчас — выбрасывание в мусорный бак, а не в окно. Более того: если сбор и утилизация будут выгодными для людей, эко-сознательность нарастет в считанные дни. Как говорила одна моя знакомая про сбор пустых бутылок, «это мой спорт».

Будет и дальше усиливаться внимание к комфортности вещей во всех аспектах: к посадке, к качеству материалов, к цвету как фактору, влияющему на самочувствие. Предпосылки: Лемэр в Юникло. Масштабы его вклада нам еще предстоит оценить по-настоящему. Тихая революция, которую он устроил, состоит в распространении на масс-маркет черт, которые были прежде доступны только в люксе: новый силуэт (с вариантами, а не просто рукава-шланг у джемперов), разнообразыне по фактуре материалы, неочевидная и изысканная цветовая гамма.

Винтажные магазины будут множиться и мельчать, вплоть до 1 человек и его гардероб = 1 торговая точка. Продажа собственных ношеных вещей от своего имени может стать новой распространенной практикой. Точечные предпосылки: продажа вещей знаменитостей в онлайн-комиссионках (сгинувший Glamcom продавал вещи Мирославы Думы и Натальи Водяновой; от закрытия это магазин не спасло, но тому виной были плохие фотки вещей и неуютный вид самого магазина). Божена Рынска продает вещи от собственного имени, и это выглядит не очень — отчасти из-за новизны и непривычности явления, отчасти из-за антирейтинга самой Божены. Но сама по себе практика хорошая, у нее точно есть будущее. Известность и харизма предыдущего владельца могут придавать вещи дополнительную, надматериальную ценность — собственно, на это Glamcom и рассчитывали. Индивидуальность выбора определенного продавца, даже неизвестного, — это способ сделать выбор интересным, но не утомительным.

Рынок люкса, в том числе вторичный, будет работать на блокчейне. De Beers уже собирается сделать это с драгоценными камнями. Прозрачность всех входов-выходов отсечет продажу люксового фейка — ту часть рынка, где реально обманывают покупателей (и не затронет ту, где фейки дешевые и все всё понимают). К сожалению, подозреваю, что и там криминал найдет новые схемы 😦

Предвижу соцсеть, тряпочный убер, о котором мы как-то говорили с Асей.  Маркетплейсы будут продолжать работу, и скорее всего, будут менять формат в сторону большей персонализации — в сторону соцсети, или наоборот, повыкидывают все лишнее, и оставят только — шмотку, цену, геотэг.

Вещи напрокат останутся узкой нишей с вечерними платьями на ивент. Развитие возможно вглубь, связанное с пониманием ситуации, где вещи предпочитают именно брать напрокат, а не покупать, это может быть горнолыжная, походная одежда и другие локальные случаи.

С повседневной одеждой шеринг экономи не работает, потому что одежда слишком хрупкая, мало живет, и одновременно она слишком близкая к телу. То есть можно, конечно, и предметы личной гигиены при желании делать многоразовыми, но у кого сегодня возникнет такое желание?

UPD. Через месяц после этого текста я купила менструальную чашу. Чаша удобная — лучше, чем прокладки, для тех, кто приспособился. С опаской думаю о том, что новая этика может лет через пять предписать возврат к многоразовым носовым платкам, а я их с детского сада ненавижу: они нормально выглядят только если их не использовать. Людей нельзя заставить вернуться к неудобному, как ни дави на этику! Нужно что-то прорывное, сделанное по другому принципу. И разумеется, предметы гигиены гораздо более личные, чем одежда, и не могут быть переданы другому.
Но сомнительности проката повседневных вещей неудачный пример не отменяет. 🙂

Одежда становится частью владельца, очень наглядно его представляет, является частью его личного пространства. Машина или дом тоже могут быть очень личными и представлять владельца, но и домом, и машиной может пользоваться одновременно много людей, и у них дистанция с телом намного больше.

В сервисы типа «прокат вещей на неделю» я никогда не верила, и они действительно не пошли. Такой же тухлой идеей была с самого начала продажа целых луков; ни один из российских проектов такого рода не стал успешным.   1, 2 (второй выглядит относительно живым, но не грузит вещи бочками, как это было поначалу, а просто предлагает услуги стилистов). Потому что выбор — это самое драгоценное, что есть в процессе покупки. Человек утверждает свою личность через выбор — так не отнимайте его! Более или менее это работает только как продажа дополнений, как опция «купить вещи из этого лука» на Асосе.

Будущее — не за тем, чтобы лишить человека выбора, а за тем, чтобы сделать этот выбор как можно более увлекательным.

Расцветут музеи моды. 3D-моделирование, которое будет все совершенствоваться — это еще и воссоздание исторических вещей на новом уровне. Предпосылки: модные медиа не устают писать о выставках в музее Виктории и Альберта и других, и выставки моды сейчас — большие модные события без малейшего намека на нафталин. Вообще, музеи моды — поставщики хороших приличных инфоповодов, а у нас век информации. Как покормите медиа, такую общественную значимость и получите. Думаю, что и популярность коллабораций разного рода вызвана прежде всего тем, что медиа хорошо их воспринимают. Новые коллаборации под это дело просто придумывают.

Прозреваю в связи с этим новый виток исторической и этнической реконструкции, причем с фантазией, новые жанры и субкультуры. Платье в стиле ампир из переработанных материалов, со спортивными элементами и на экзоскелете — в таком ключе. Проиллюстрирую нелюбимым примером: Джанкой. Она уже нечто подобное делает, объединяя карельскую деревню и международный спорт-шик. Пример гораздо более тонкой и осмысленной работы с этническими кодами — Крэйг Грин.
Почему: в моде до массового производства, прежде всего в богатой и аристократической, было много мысли, фантазии, можно было потратить неограниченно много ручного труда. Накоплено огромное количество визуального материала; сами вещи по большей части сгинули, но идеи остались, их много, и многие из них вполне можно использовать и соединять с другими, соединяя в одной вещи коды из разных времен, этносов и сословий. На новом витке человеческие человеко-часы заменят технологии, и так же, как и в бытовой сфере, широким массам станет доступно то, что раньше могли себе позволить только аристократы.

***

Еще я веду телеграм-канал о моде в реальной жизни: t.me/robotesse

и спортивный дневник о тренировках к бегу на 24 часа: t.me/robotesse24h

Фото обложки отсюда (посмотрите, там еще видео есть).