На этой неделе Маша Гессен получила награду Национальной книжной премии США за свою книгу о России. Я сначала думала в этой рубрике чередовать артистов с журналистами-писателями, и следующей по плану у меня была Богиня, но раз такое дело, о Богине в другой раз.
В рубрике «Свобода на стиле» Маша Гессен на самом деле появилась первой. Она её, собственно, определила — тем, что не работая в моде, уверенно коммуницирует посредством стиля, как не все профессионалы моды могут и хотят.
Первый раз я встретила имя Маши Гессен в журнале ОМ 1997 или 1998 года; там она, не помню уже, по какому поводу, рассказала, что носит офицерский планшет вместо сумки. Планшеты я видела до этого в военторгах; идея запомнилась. Много лет спустя я использовала её для фото, которое отправила на конкурс в Московскую академию моды, и выиграла грант на бесплатное обучение. С МАМ началось для меня много чего хорошего: первые знакомые в модной сфере, самая-самая первая публикация в бумажном журнале, я тогда начала вести этот блог — в общем, мне есть за что сказать Маше Гессен спасибо.
(То самое фото с конкурса. Солдатский простой планшет мне внешне нравится больше, чем офицерский, и на фото именно он, но носить я его в итоге не стала — айпад с клавиатурой не влез. А в офицерский влез бы не только мини.)
Пример Маши Гессен в плане стиля ценен ещё и потому, что он редкий. Известные писатели и журналисты, не имеющие отношения к шоу-бизнесу, обычно на внешний вид либо плюют, либо просто не пользуются им как средством коммуникации, и вместо стиля у них стоят заглушки. Здесь всё совсем не так.
Каждая героиня и каждый герой этой рубрики в чем-нибудь — самый. Стиль Маши Гессен в ряду остальных — самый нарративный, самый вербальный, он больше всего похож на текст, и это сказывается как в выборе вещей, так и в способе их соединения. Это не тот случай, когда всё ко всему подходит и всё со всем сочетается — как раз наоборот, к сочетаемости иногда возникают вопросы. Но именно живое несовершенство образов подсказывает, что каждая вещь выбрана лично, и она выбрана почему-то. Каждая вещь представляет собой нечто вроде абзаца — развернутую мысль; каждый предмет несёт новое сообщение и обычно не спорит с другими.
Основа стиля Маши Гессен — мужской костюм — интересна не темой, а воплощением, соединением «мужских» и «женских» кодов не андрогинным, а синтаксическим способом.
В чистом виде андрогин — это молодой Дэвид Боуи, например, в облике которого мужественные и женственные черты соединялись плавно, без шва: вот эти его брюки клёш — мужские или женские? А прическа? А сценический облик, а макияж?
Но возможны и другие способы использовать одновременно мужское и женское: сохраняя детали как есть, или просто переодеваясь целиком. Так делает, например, LP (сама или с помощью стилиста) — просто берет шкурку Мика Джаггера и надевает, и поэтому она андрогин совершенно не в манере Боуи, что бы она на этот счёт ни говорила. Маша Гессен использует взятые целиком предметы мужского костюма, но она по сравнению с LP гораздо активнее смешивает и комбинирует гендерно значимые элементы, иногда даже это описывает, как в посте про каблуки.
Мужской костюм в облике Маши Гессен — не андрогинный, а чисто мужской, старомодный даже, но взятый в кавычках, как цитата. Да, иногда это не пиджаки, а жакеты, да, все вещи сидят нормально — то есть либо подогнаны, либо просто выбраны в женском отделе всё-таки, но отсылка к маскулинности сохраняется. В роли кавычек выступают легкомысленные детали и акценты вроде цветных подтяжек, кармана из другой ткани или рискованного (но оправданного) соединения рисунков.
Самоирония проявляется в деталях, которые выглядят на фоне пиджаков несколько легкомысленно, но в меру (типа оранжевого пуховика Юникло), ну и в способе носить и позировать.
Очки Маша Гессен носит не постоянно, но выбирает интересные модели, которые действительно ей идут.
Значок с розовым треугольником лучшим образом иллюстрирует подход к внешнему виду как к возможности доносить важную информацию. Я бы зассала не стала так ходить ни под каким видом, и обращение к зрителям Дождя по поводу «носите розовый треугольник» сейчас, в конце 2017-го, слушаю с тоской (смысл разделяю полностью, но носить — нет). Это был 2012-й год, Маша Гессен ещё жила в России. (Становится страшно, как много может измениться к худшему за короткое время. У меня дома лежит брошюра «Воспитание толерантности у школьников», изданная в 2002-м году — нормальная такая педагогическая макулатура, типа методички, скучноватая. Я так удивилась, когда наткнулась на неё во время уборки, что даже не выбросила. Смотрю как на диковину, а скоро, похоже, придётся прятать.)
***
Предыдущие выпуски «Свободы на стиле»:
robotesse 