Что происходит, когда мы убираем человека из друзей: ритуальное убийство, отказ от дома, демонстративное изменение статуса отношений? Способ это наказать обидчика или просто мера социальной гигиены?
Ответ «у каждого по-своему» очевиден, но информации не несет. А разобраться было бы интересно. Ведь это пока френд-политика остаётся личным делом каждого. Цветущее начальное разнообразие было бы интересно изучить, пока оно не унифицировалось: нормы этикета, связанные с коммуникациями, появляются и крепнут с каждым годом, и ничто не указывает на то, что соцсети будут исключением.
Вот, скажем, как люди наоборот — добавляют в друзья. Я встречала следующие варианты:
- когда добавляют всех, кроме очевидных спамеров;
- когда добавляют незнакомых, если есть общие друзья — чем больше, тем лучше (это самое распространенное, сама так делала долгое время);
- когда, насмотревшись на чужих детей, котов, домашнюю еду и фотографии из отпуска или нарвавшись на мошенника с 50 общими френдами, перестают добавлять незнакомых (а в особо жестоких случаях устраивают френдоцид для уменьшения объёма — нипочему, просто чтобы места не занимали);
- и, наконец, когда не добавляют даже знакомых и даже реальных друзей. Эти люди для меня — самая большая загадка, но, вероятнее всего, разгадывается она как-то незамысловато. (Почему ваша вещь столько стоит? Она эксклюзивная. Чем же, простите за нескромность? Таких всего 50 в мире. Ну, и так далее.)
Не будем рассматривать случаи, где количество фолловеров приравнивается к эффективности и служит источником дохода блогера или селебрити. Сейчас интересно про двусторонее социальное взаимодействие, когда обе стороны как минимум знают о существовании друг друга.
Фейсбук различает три градации, практически — замечание, выговор и увольнение: отписаться, удалить из друзей и заблокировать.
Отписаться — отличная гуманная опция, ведь не хочется никого без причины расстраивать. Отписаться можно без угрызений совести от человека доброго и хорошего, но скучного и в плане публикаций сверх всякой меры плодовитого. Алгоритмы фейсбука, спасибо им большое, делают часть этой работы за нас: если не ставить лайки под постами определенных пользователей, вам будут реже их показывать.
Удаление из друзей куда драматичнее. Незамеченным оно проходит лишь с дальними знакомыми: отверженный-расфренженный может попросту не вспомнить, а вы вообще кто, даже если вы решите заявить о своём уходе, хлопнув дверью в комментариях. Поэтому чаще хлопают дверью не френды, а подписчики: Татьяна Толстая у себя в фб таких высмеивала. «Я вас читала, а вы! материтесь! отписываюсь!»
Про расфренживание важно понимать, что оно может ранить. Вам пофиг, если у вас около 5000 разрешенных фейсбуком френдов, и вы периодически их перетряхиваете, устраняя незнакомых и неполезных: ни лайка от них, ни перепоста, ничего (знаю минимум двух человек, которые так делают). Менее циничным и опытным пользователям бывает не по себе обнаружить на морде знакомого «добавить в друзья», а иногда и очень обидно. Именно этот эффект и знание о нём делает удаление из друзей особенной мерой и совсем отдельной краской в спектре социальных взаимодействий.
Иногда это практически дуэльное оружие. Схема типичного дуэльного ухода из друзей такова: обида (повод) — проясняющий диалог (необязательная опция) — сторона 1 расфренживает сторону 2 — сторона 2 блокирует сторону 1, даже если сторона 1 никак не обещает докучать стороне 2 в личке или комментариями. Блокировку можно рассматривать как нежелание стороны 2 вообще когда-либо видеть сторону 1, а можно проще: ах, ты мне так? А я тебе — эдак!
***
Долгое время я не задумывалась о френд-политике вообще. Потом написала манифест блога. Потом, почитав дураков под своими постами, закрыла возможность комментировать — и совершенно не жалею об этом решении. Увы, люди редко пишут в комментариях что-то осмысленное.
Моя френд-политика основана на личном опыте и учитывает освоенные грабли. Типичной ошибкой предыдущих токсичных недодружб и недолюбовей было — терпеть. Помню это со школы. Дружба, начавшаяся вполне благополучно, со временем обрастала какими-то сорняками; подруга постепенно, но всё больше переходила на покровительственный, а затем на пренебрежительный тон, начинались колкости, на которые я лишь молчала — делать больно мне было больно самой, даже в ответ; в конце концов дружба становилась похожа на несчастный брак, где один ненавидит и в гробу видал, а второй молча и скорбно ждёт непонятной развязки. Я зачем-то годами терпела своих frenemies, хотя никто не заставлял. Просто у меня-маленькой и у меня-подростка не было такого опыта — говорить, что мне что-то не нравится, открыто и смело. Когда я-маленькая пыталась говорить, что мне что-то не нравится, меня либо затыкали, либо поднимали на смех.
(Важное добавление. Любителям ставить диагнозы по аватарке и адептов «самавиновата», прежде чем они отправятся на хуй, скажу следующее. Так, как описано выше, выглядели далеко не все мои отношения. У меня, к счастью, куча друзей, с которыми всё по-другому. Да и концепция frenemies объективно вовсе не так ужасна: я встречала людей, для которых такие отношения вполне комфортны, и даже позволяют очень удобно собирать информацию о сопернице, например. Но я в них умираю.)
Со временем я научилась говорить, что мне что-то не нравится, и почему. Это важно, и действительно решает часть проблем. Правда, даже максимальная ассертивность не исправит ситуации, когда человек не интересуется вами и не хочет вас слушать. Последняя недодружба из детской серии случилась года три назад. Холод в отношениях появился, когда у меня пошли первые публикации — лжеподруга пыталась высмеять и обесценить то, что для меня было несомненным успехом (да и для неё было бы успехом, но именно для этих СМИ она не писала). Я начинала разговор в максимально открытом и спокойном ключе: мол, мне не нравится тон, которым ты со мной разговариваешь, это обесценивает мою работу, это пренебрежение. В ответ я слышала: тебе мерещится, тебе кажется, ты не так всё воспринимаешь.
Никакая ваша разумность и ассертивность не сделает вас правым, хорошим и симпатичным для человека, которому неприятен ваш успех или вы сами.
Но они нужны не для этого — они же не кулон-полсердечка и не приворотное зелье; открытая коммуникация нужна, чтобы прояснить ситуацию и выйти из неё лучшим способом для обеих сторон. Не факт, что это будет продолжение отношений.
Та недодружба оказалась для меня отличным уроком. Я поняла, при каких признаках дружба начинает превращаться во что-то токсичное, и нужно действовать: выяснять, что происходит, и при необходимости — эвакуироваться из отношений, которые мне вредят. Френды из соцсетей — не совсем реальная дружба, но причины расфренживания те же + несколько специфически сетевых.
- Признак «пора валить» номер один — друг искренне расстраивается, видя ваши успехи. Симптомы: насмешки, обесценивание, сравнение с кем угодно ещё более успешным, упрёк в том, чего у вас нет, но чего вообще-то и не было (отсутствие многолетней практики, диплома и чего угодно).
- Друг/френд типа не хочет зла явно, но его комментарии вам вредят. «Ты побежишь 100 км? Ты???» Да, я. Тебя спросить забыла. На «слабо» я не ведусь, и мотивацию «назло» и «вопреки» не понимаю.
- Друг интересуется вами и вашими чувствами только до тех пор, пока его/её всё устраивает. Как только вы перестаете укладываться в его/её сценарий и становитесь таким образом неудобной — вам или выговаривают, как тупому ребенку, или злобно высмеивают. Любые попытки поговорить пресекаются, хотя для виду и для приличий «мы всегда открыты к диалогу». Ага. Начинаете протестовать в связи с тоном — говорят «я общаюсь с тобой на равных, тебе мерещится». Друга можно отправить читать, что такое газлайтинг; а пока он читает, спокойно оценить, что же происходит. Обычно я в состоянии отличить тон на равных от покровительственного или пренебрежительного, и меня по-настоящему устраивает только на равных. То есть не «ты вела себя грубо», а «мне было неприятно слышать». Чувствуете разницу?С равенством же вообще какая штука: это как бодипозитив. Много кто декларирует, мало кто реально придерживается — то есть мало кто реально, без усилий и на автомате, принимает и своё тело, и тела других. Принимали бы легко — не было бы воплей «ах, она ходит в спортзал, сука, хочет нравиться мужикам, блядь такая». Потому что когда принимается любое тело — то принимается любое тело, и небритое, и с целлюлитом, и бритое, и без.
Так и с равенством. Кого ни спроси — все с друзьями на равных. На деле каждый второй пытается или юлить перед тобой, или прогнуть под себя. А что делать мне, горемычной, не желающей ни подчиняться, ни подчинять? Что делать с людьми, пробитыми вертикалью? Ничего. Ничего с ними не делать — просто вовремя эвакуироваться.
Специфически сетевые причины специфичны тем, что мы имеем дело не с человеком, а с картинкой или текстом, не всегда на 100% совпадающим с обликом человека в жизни. Недавно пришлось удалить из друзей хорошего дизайнера и милейшую женщину, которую я знаю лично и высоко ценю как профессионала — за шуточку с хэштэгом #мойдругхарвивайнштейн. Прежде чем отжать кнопочку «друзья», я добилась объяснения. Дизайнер считает себя правой в этой ситуации до сих пор, и не видит в своём поведении никаких проблем ни для себя, ни для своего бренда. Россия, институт репутации.
То есть для меня сетевая причина номер один — френд сморозил злобную и/или тупую хуйню, а на вопросы реагирует «ачотакова». Туда же — картинка «можем повторить», иллюстрирующая Берлинский марафон, сексистские и расистские высказывания.
Вторая мозоль — прямо личная-личная. Я ненавижу вот это: «Она же не профессионал, почему она открывает рот?», «Она же не работала, какое она имеет право судить?», и прочее в том же духе. Во-первых, человек точно имеет право другой стороны — не как профи, а как клиент, зритель, гражданин. Если он лично к вам не лезет — какое ваше дело? Во-вторых — не любо, не слушай, но кто ты такой/такая, чтобы запрещать говорить другим?
***
Обсуждая с подругой телеграм, сказала ей: тот, кто от тебя отписывается, делает хорошо и себе, и тебе. Он не читает лишнего, а тебе остаётся только лояльная аудитория, только те, кто тебя понимает и которым с тобой интересно. Вижу в этом только хорошее.
Обложка отсюда.
robotesse 