robotesse

Когда мне было лет одиннадцать-двенадцать, к нам в гости пришли друзья отца — молодые люди, супружеская пара. Они привели с собой собаку, небольшого пуделя на поводке. Пудель вел себя нормально, и хоть и появился без предупреждения, ничем не расстраивал, пока гости не собрались восвояси. Жена (не помню, как её звали) со смехом взяла со стола свою — нашу — тарелку с недоеденным тортом и дала собаке облизать. Мама этого не видела, отец вообще куда-то вышел, была одна я. Но я-то была!
И вот я смотрю на эту смеющуюся харю — на мгновение там промелькнуло что-то типа тревоги, но тут же исчезло, видимо, меня эта баба не брала в расчет — и чувствую лишь мутное отчаяние, что-то вроде тошноты, но духовной. Почему она так? В чужом доме, в гостях, давать хозяйскую посуду, из которой тебя же и угощали — собаке? Что это вообще?
Конечно, я сказала маме, и больше эти люди никогда у нас не были. Но главный ужас не в расставании с какими-то людьми, а вот в этой стене, или открывшейся бездне, называйте как хотите. В невозможности объяснить, что это чудовищно.

Я — никогда — их — не — пойму. Я — никогда — их — не — пойму.

***

Как-то в припадке максимализма я сформулировала для себя странное, невозможное на самом деле правило: с собачниками не дружить и вообще не заводить близкие отношения. Сразу держаться от них подальше. Питомцы не появляются случайно, думала я; люди их выбирают по себе. Предпочтения, так же, как и личные качества, часто идут не по отдельности, а сочетаниями. Собачья зависимость от хозяина (которую хозяева предпочитают называть красиво — преданностью) и собачья же бурная экстравертность мне глубоко противны, как противны эти же качества в людях.
Но на практике у меня полно хороших друзей и знакомых с собаками. Например, Дина Лубенцова, дизайнер и защитница животных — постоянно каких-то собак пристраивает и выручает, и это такая любовь к живому, не к своему даже, а вообще. Один раз встретила на Фрунзенской набережной Кирилла Гасилина с французским бульдогом; пока мы разговаривали, бульдог с достоинством ждал. А вот Мартиша, мексиканская голая собака Елены Супрун, громко меня облаяла при первом знакомстве, и хоть потом всё было хорошо, первое впечатление запомнилось. Представьте, идете вы по Патрикам во тьме, а навстречу вам с лаем несется кто-то невидимый, но крупный. В дальнейшем Мартиша оказалась чудесным трогательным существом.

***

За годы жизни в Москве я видела тысячи собачников, выгуливающих своих питомцев на газонах — и всего два явных раза, когда за питомцами убирали, причем это была одна и та же девушка. Одну мадам я заставила убирать говно со стадиона «Энергия», но это действительно уникальный случай. «Энергию» собачники обходят, и моя версия — это а) из-за высоченного надежного забора, кирпичного с железными прутьями, и внушительного запирающегося входа; б) там действительно строгая, непредсказуемо вылетающая из укрытия охрана; в) там тренируются боксёры.

А вот на стадионе «Медик», где я тоже иногда бегаю, нет забора — и огромное количество местных выгуливает собак прямо на треке или на футбольном поле, чаще всего без поводка. Стадион окружают лес, улица, пустырь и сквер, но на стадионе им нравится больше. Собачников не смущает ни оскорбительность самого факта говна на треке или на поле, они ведь ничего не убирают; их не смущает и то, что собака, естественно, кидается на бегущего человека. Когда говоришь собачнику «возьмите собаку на поводок», обычная реакция — коровий взгляд (поймите не как ругательство: это воспетое Есениным туманное, ничего не значащее выражение глаз, белый шум мысли) и очевидное желание сделать вид, что ничего не происходит. Обычно с третьего раза собачник всё-таки реагирует: либо бормочет невнятное, либо выдает заготовленную, и, видимо, много раз применявшуюся фразу типа «на хороших людей собака не бросается». (Здесь интересно, куда собачник помещает ответственность: она, очевидно, принадлежит собаке, интуитивным образом угадывающей моральный и иной облик прохожего или бегуна. Ответственность — животному. Сам собачник ничего якобы не решает. Запомним это).

Фразу про хороших людей мне сказали на соревнованиях по суточному бегу, на трассе, когда чья-то непристёгнутая собака метнулась на меня с гавканьем из темноты.

Я — никогда — их — не — пойму.

***

Недавно я гостила на даче у замечательного дизайнера; она показывала мне свою собаку — размером с тех, что охраняли клад в сказке «Огниво», высота в холке примерно в половину дизайнерского роста. Дизайнер показывала мне собаченькины клыки, как они загнуты и заходят друг за друга. То есть у укушенного будут проблемы с восстановлением в случае чего. Пес ходил повсюду как домашний, но фактически выполнял роль цепного — его с тем и завели, чтобы охранял дом.
И вот мы разговариваем, и вдруг дизайнер с возмущением начинает рассказывать, как они с собакой гуляют по лесу, и навстречу бежит спортсмен, и требует взять собаку на поводок. А она, мол, не обязана, она же в лесу. На это я возражаю, что по лесу ходят люди, и собака без поводка (особенно с такими клыками, добавила бы я сейчас) очевидно, представляет опасность для бегущего человека. И что бегущий человек имеет полное право бегать там, где есть пешеходные дорожки и нет прямого запрета. По закону (Закон города Москвы №45 от 21.11.2007, глава 5) собачники обязаны водить своих собак на поводке и в наморднике, в том числе в лесу и в природоохранных зонах. Дача — не город, не Москва, но раз там люди, стоит надеть на собаку поводок. Что же вы думаете, удалось мне ее убедить? Нет.

Потому что она — скорее всего, неосознанно — ставит удобство и приятный досуг своей собаки выше здоровья и жизни другого человека. Это не вопрос правоты, не вопрос установления истины, что законно, что нет. Это вопрос ценностей, собственного «люблю — не люблю», «наплевать — не наплевать». На чужое здоровье и самочувствие (страх, причем обоснованный) в данном конкретном случае ей — наплевать, и ничего с этим не сделать, какие бы вы ни приводили аргументы.
Знаете, что это напоминает из великой русской литературы? Анекдот Ивана Федоровича из «Братьев Карамазовых». Генерал, подбитая камнем лапа борзой и месть за неё — казнь мальчика перед всей дворней, на глазах у родителей. Затравил собаками же. Размах у Достоевского, конечно, помощнее, но выбор между человеческой жизнью и собачьим самочувствием в пользу последнего воспроизводится тот же. Только что-то не слышно тихого и убежденного Алешиного «расстрелять» — отчасти потому, что нравы и настроения в обществе помягчели к насильникам (но не к жертвам), а отчасти потому, что нынешние, такие, как Алеша, знают об истории этого слова в двадцатом веке, и остерегаются его произносить.

На даче есть хотя бы формальный (не человеческий, а именно формальный) повод игнорировать дух закона. Это типа не Москва, и надо ещё поискать, каким конкретно нормативными актами регулируется в области этот вопрос. Но самое главное — за выполнением закона даже в Москве никто особо не следит, поэтому, если посмотреть цинично, — типа можно и нарушить, собачнику ничего не грозит. Это если вы реально готовы травить собаками других людей, конечно, — а многие готовы.

Но и в Москве, когда спущенные с поводка собаки кидаются на людей, хозяева находят просто удивительные по нелепости аргументы в свою людоедскую пользу. Например, что укушенный неправильно себя вел с их собакой: суматошился и кричал, а их собака не любит, когда кричат. Или что прохожий кричит и требует, а ты попроси нормально. (То есть потребовать убрать угрозу жизни человек, в их понимании, не может). В сетевых спорах набегает куча непрошеных задним числом советчиков, как укушенному надо было себя вести; начинается обычно так: «мне вас жаль, но вы сами…» Виктимблейминг расцветает в коментах пышным цветом, и адекватные голоса тонут в водопаде глупости и животного эгоизма.

Для меня абсолютно очевидно, что угрожать жизни и здоровью других людей — недопустимо. По закону собака должна быть на поводке именно потому, что представляет опасность для не-хозяев. Хозяева несут за собаку и её действия полную ответственность —

стоп, нет, не несут. Фактически многие отказываются, не называя это отказом. Сама собака отвечать за себя не может, она животное — но и хозяин отказывается отвечать за нанесенный ею вред, спихивая ответственность на пострадавшего, как только дело начинает пахнуть керосином, например, укушенный обращается в суд. И начинается виктимблейминг уже нового, садистского, уровня, когда не окружающие, а сам преступник обвиняет жертву.

***

Мне странно писать очевидное, но я много раз убеждалась, что это совсем не очевидно для очень многих.

Другие люди не отвечают за вашу собаку.
Другие люди её не заводили, не покупали, они не несут ответственности за это ваше решение. Другие люди не обязаны знать особенности разных пород и как себя с вашей собакой вести. Это вы обязаны по закону — поводок, намордник, а они — нет. Другие люди отвечают за себя и свои действия, и если они держатся в рамках закона, то вам, и тем более вашей собаке, они дополнительно к этому не обязаны ничем. Они не выбирали вашу собаку. Это был ваш выбор, а не их, поэтому будьте добры — отвечайте за действия своей собаки, как за свои.

***

Как только начинаешь копать эту тему, с собаками, обнаруживаешь, что она безбрежна, чудовищна и болезненна, причем с обеих сторон. Со стороны защитников животных — страха, боли и ощущения бессилия против несправедливости ничуть не меньше. За делом живодерок из Хабаровска следила вся страна. Если вы на сайте change.org наберете в поиске «собака», то большая часть найденного будет — против жестокого обращения с животными.

Недавно я встретила в ленте пост Дины, о которой писала выше: призыв привлечь к уголовной ответственности бабу, убийцу соседской собаки, якобы (или на самом деле) передушившей бабиных кур. Убийца (предполагают, что она) засняла расправу на видео и первое время не скрывала своей причастности, но потом зассала и поудаляла все компрометирующие её сообщения и фото из группового чата. Текст петиции и немногие мутноватые, требующие расследования, подробности — здесь.

Мне интересны в этом случае два момента. Первый — спокойный, хозяйственный, и поэтому даже не жестокий комментарий кинолога (найдите внизу про «скотинника»). Типа, кого надо, того и убили. А второй — бешеная, не рассуждающая, нечеловеческая злоба с обеих сторон, требование асимметричных расправ: ах, ты моих кур — убить собаку, хозяев в суд! Ах, ты убила собаку — да мы тебя посадим! Бедный хаски своей жизнью и смертью в очередной раз проявил в людях неумение и нежелание уважать других и решать конфликты миром. И заодно высвободил самое низкое, самое мерзкое, до сих таившееся на дне человеческих душ. Как это часто бывает, низкое и мерзкое вышло под красивыми, престижными знаменами: справедливость, ответственность, защита.

Несправедливость не в том, что это собачники наглеют (хотя часто — факт), и не в том, что это садисты и убийцы злодейски расправляются с собаками, часто всё равно чьими (и это, увы, факт). Несправедливость не в разборках сторон — их тут вообще нет, если подумать — а в общем принципе. Ситуативно сильный (собачник/живодер) не дает жить ситуативно слабому (прохожему/собаке). Равнять человеческую жизнь с собачьей я не собираюсь, но общий расклад именно такой. Когда в обществе законы не действуют одинаковым образом для всех, когда нет доверия, когда «толкни ближнего, насри на нижнего» — как-то так в нём и бывает. И как будет меняться, мне пока не очень видно. Остаётся ценить тех людей (в том числе — собачников), которые ведут себя достойно не потому, что им что-то за это будет, и не потому, что иначе их кто-то накажет.

Тут и обнаруживается от собак неожиданная диагностическая польза.

***

Ну смотрите. Вот идет человек, и если он идет один и никак себя особенно не проявляет, по нему никак нельзя сказать, кто он, что он, как относится к окружающему миру и к людям. Пока он не харкнет прохожему под ноги, не бросит бычок или не утвердится ещё каким-то доступным ему способом.
И если он мудак — он будет тихо сам себе мудак, про себя, и мы никогда этого не узнаем.

(Небольшой комментарий к термину. Оказывается, не все понимают, кто такой мудак; я встречала подразумеваемые толкования «вообще плохой человек», «тот, кто мне не нравится», «неудачник», и даже — «да, я такой мудак, всем говорю правду». Оставим здесь разницу между «правдой», мнением, оценкой и бестактностью, вернемся к мудаку.
На самом деле в мудаке два определяющих компонента: глупость и эгоизм. Они слиты в единое качество и усиливают друг друга, как бы это ни казалось странным. Мудак глупый-глупый, но всегда строго в свою пользу, правда, в краткосрочной перспективе; пользы хватает ровно на то, чтобы урвать здесь и сейчас. Потом эти же люди не захотят с мудаком связываться, но на то ему и глупость, чтобы не думать ни о каких «потом».)

Вернемся к собачникам. Если пешего и одинокого мудака надо ещё разгадать, на что иногда требуется время, то мудака с собакой видно издалека, метров за сто. Ну, у кого какое зрение. С помощью собаки можно досадить окружающим гораздо сильнее, чем без неё, и в такой ситуации, усугубляемой недействующими законами, очень хорошо видно, какие у человека реально — а не на словах — убеждения, и как он на самом деле относится к окружающим.

Я вот точно cat person, но это свойство собак очень ценю.