robotesse

Всё-таки Питер — это почти другое государство, тизер заграницы для отъезжающих в Европу. Проявлений множество, и вся их прелесть видна, конечно же, когда они идут в комплексе: вот, скажем, свобода маркетингового самовыражения, которая фонтанирует в названиях питерских заведений, — не так вставляет сама по себе, как в сочетании с невозмутимостью питерцев. Помню, в гостях у Тани Ивановой мы со Светой svet-sezona (вместе с которой мы собирали и обсуждали материал этого поста), хохоча и перебивая друг друга, вспоминали наиболее колоритные вывески. Семейство, включая маленькую Еву, слушало спокойно, серьёзно, и явно не понимало — что тут смешного? «Улыбка радуги» — хорошее, позитивное название.

Действительно, чему тут удивляться жителям города, в котором есть «Канцелярская Мекка»?

Самая заметная особенность питерских названий, кроме непривычной свободы — их повышенная культурность. И она не просто, не бесцельная и сама по себе; то есть вряд ли автор названия думал о нем как о культурном пароле, но — что выросло, то выросло. От покупателя и посетителя по умолчанию ждут, что он как минимум знает слово на вывеске.

К примеру, от клиента агентства «Ромул» требуется не просто заценить фокус с «ул», но и знать, кто такой вообще был Ромул и как он относился к праву собственности.

Среди названий — много слов редких и неизвестных, бросающих вызов эрудиции.

Яндекс.словари знают, кто такие трапписты, и где находится Мармарис. А вот «Респекталь», «Фризюр» и «Мармезан» остались невыясненными; но я думаю, это даже к лучшему — пусть будет тайна и недосказанность. Ведь в каждом из слов-загадок звучание либо внутренняя форма подсказывают всё, что надо.

Этим названиям нужен вдумчивый читатель, читатель-собеседник.

Чтобы ассоциировать название «Красный терем» с Китаем, нужно или читать «Сон в Красном тереме», или хоть что-то о нём слышать. В Москве никто не вкурил бы, при чем тут — Китай, а при чем — какой-то терем-теремок.

Неплохо бы ещё латынь знать, в культурной-то столице.

И в любом контексте соблюдать приличия.

Или вот турагентство: не просто, а «Салон путешествий». Название «Герни» напоминает то ли домашнее имя аристократа, то ли кличку его собачки.

«Метрополь», не хухры-мухры.

Или вот магазин одежды. «Кипарис» — тут тебе и название нездешнего растения, и целый ворох культурных и мифологических ассоциаций: и «стройность» на поэтическом языке, и фаворит Аполлона, состязание в метании дисков, «Метаморфозы» Овидия, и так далее.

«Бизе» через «И» — имелся в виду явно Жорж, а не просто какие-то сладости.

А здесь дело, наверное, было так. «В названии нужен какой-то термин… Давайте пока запишем просто «термин», я ещё подумаю, поищу, чуть позже обсудим». А тут раз — дедлайн.

Но не один только культурный акцент делает текст города таким волшебным.

Мы со Светой, обсуждая вывески, пришли к такой гипотезе относительно названий. В Питере действует два специальных нейминговых агентства. У первого очень внятная позиция: называть нужно так, чтобы людям было понятно. Чтобы не было путаницы, чтобы люди доверяли.

 

Второе нейминговое агентство курит любит Хармса.

 

Питерец сказал бы: «Ирландская йога. Что непонятного?»

 

«Как Ока?»

 

В этой вывеске есть что-то психоделическое, несмотря на кажущуюся незатейливость. Судя по глазкам пчёлки, именно у неё надоили весь ассортимент магазина.

 

 

 

Или вот идешь себе по улице, и вдруг раз:

Было закрыто, а жаль. Мы так и не поняли, чем занимается контора. Зато про следующих ребят понятно, что бар, и они прямо мои любимые.

«Да давай так и назовёмся, как юрлицо! — Не, ну это как-то тупо. Нужно что-то простое и сильное, вызывающее доверие».

Над некоторыми названиями трудятся лучшие умы сразу двух агентств.

 

Или вот бар «Большая печень». Как в голливудских фильмах: «Удачи! — Спасибо. Сегодня она понадобится».

Вообще, свобода от требования обязательно русифицировать все вывески создает простор для языковой игры.

А тут — внезапные трудности перевода. Хотя так-то понятно: местным надо «философское», иностранцам важнее «веджетериан».

Иногда две школы увековечиваются на одном фасаде. «Ты в «Суаре»? — Я тут рядом, сейчас, пельмени доем».

Все мое ехидство, конечно, от зависти: разнообразие и смелость названий — проявления ментальной свободы. Питерцы как-то не ссут называть вещи так, как хотят.

И свобода далеко не только ментальная. Материальный выбор тоже. Мы видели сеть магазинов «Оливия», где продают только оливки и оливковое масло, всяких разных сортов. Сеть! И магазин «Плетёная мебель». И — Питер, ты сон, отвяжись:

Тема безбрежна. Я понимаю, что слишком увлеклась, поэтому напоследок просто немного типично питерского.